Окончание интервью
ЦБ и стоимость кредитов
— Выдающийся американский экономист Милтон Фридман учил, что в период депрессии ни в коем случае нельзя сокращать денежное предложение. Этому правилу следуют американские денежные власти, да и власти других стран. Почему у нас не популярна книга Фридмана «Денежная история США», где изложены очень неглупые принципы денежной политики? У нас почему-то думают про Фридмана, что он требовал во что бы то ни стало удерживать денежную массу, чтобы не допустить высокой инфляции. Фридман изучал положение дел с деньгами в разные периоды времени и при разном состоянии экономики. Американцы очень хорошо выучили уроки. Главное для них — не допустить сокращения денежной массы, чтобы не спровоцировать экономический спад, сокращение занятости. Это же довольно понятная схема. Мы вроде привыкли смотреть на Запад, почему же мы не смотрим на эту политику? Почему все загипнотизированы?
В ЦБ не понимают, что при укреплении рубля и высоких процентных ставках мы имеем сумасшедшую стоимость капитала, которая делает невозможной реализацию серьезных инвестиционных проектов
— Мне кажется, здесь проблемы личностного характера. Посмотрите на кадровый состав ЦБ — люди же никогда не работали в банковском секторе, в частных институтах, посмотрите на их прошлое — статистики, экономисты. Конечно, они умные и развитые люди, хорошо считают — советская школа была фундаментальна, они реально могут строить статистические ряды и тому подобное. Но все-таки реальный мир немножко другой. Банк — это умение давать деньги в долг. А центральный банк — это умение обеспечить доступность кредитных ресурсов, которые соответствуют сегодняшнему уровню экономического развития и ожидаемым темпам роста. Но они этого просто не могут сделать. Назначьте их в любой банк где-нибудь в Тверской области и посмотрите, какого результата они добьются через год.
Нынешний глава ФРС Бен Бернанке изучал финансовые процессы в реальной экономике. Не какие-то там догмы, на уровне веры, а реальные процессы. Он имеет колоссальный штат советников, регулярно устраиваются дискуссии на эту тему. Кучу экономистов принимают с разными взглядами. У нас же это какие-то заклинания, мы вот верим, что банковские ставки начнут снижаться через месяц — да на основании чего? Возьмите топ-10 Центрального банка и посмотрите на их высказывания и прогнозы за последние пять лет. Уровень попадания, наверное, меньше 10 процентов.
У нас, к сожалению, во многих местах так. Низкий уровень профессионализма, давно превышенный порог компетенции… Здесь не нужно искать каких-то сложных объяснений, это просто банальная боязнь нового. Вот это сжатие, постоянное давление на финансовую систему, сокращение финансовых институтов, сокращение любой гибкости — как раз из-за этой боязни. Потому что за это точно не накажут. А вот делаешь что-то новое — не дай бог что-то случится…
Недавно я был на Урале в региональных городах и пытался разобраться с банковской системой. Остался единственный банк на Урале!
— Уральский банк, местный?
— Да, единственный местный банк. Там реальный уровень ставок, по которым люди вынуждены заимствовать, далеко за 20 процентов, если брать все платы, комиссии!
Это, конечно, беда. Но для того, чтобы сделать решительные шаги, нужна личная ответственность. Нужно реально любить свою страну, чтобы рисковать, может быть, какими-то своими собственными выгодами, чтобы пойти навстречу стране и дать эту возможность роста.
Сейчас мы говорим о модернизации, о диверсификации экономики — и это при отсутствии долгового рынка. Ну это просто смешно: мы начинаем мечтать о создании финансового центра. Но прежде чем создать финансовый центр, нужно создать долговой центр. Должна развиться финансовая система, должны быть равномерно распределены каналы предложения денег. Если они сужены, если 72 процента денежного предложения идет через четыре банка, разве это нормально?
— Откуда тогда идея, что у нас слишком много банков?
— Я не знаю. Это еще одно суеверие.
— В США, кажется, тысяч семь банков работает…
— Это проблема доверия. Общество не доверяет чиновникам. А чиновники придумали удобную форму объяснения своего бездействия — недоверие бизнесу.
— А какие есть основания у чиновников заявлять о своем недоверии бизнесу?
— Это устоявшаяся форма.
— Российский бизнес за последние по крайней мере пятнадцать лет очень много сделал для экономики.
— Я с вами совершенно согласен. Но это же объективно: у нас бизнес вне закона. Вот вы, будучи предпринимателем, завтра захотите избираться в Государственную думу. Вы должны, как в свое время отказывались от своих родителей-белогвардейцев, отказаться от того, что вы были предпринимателем, немедленно. Но тогда нужно разобраться, за счет чего мы будем развивать страну, за счет чьей инициативы.
О пользе кризиса
— Я бы хотел затронуть тему государственного бюджета, который сейчас внесен в Думу. Он трещит по швам, президент недоволен, не выполняются предвыборные обещания, расходы по социальным статьям, в том числе по здравоохранению и образованию. Но ведь, насколько я понимаю, без долгового рынка вообще невозможно решить те задачи, которые стоят перед государством. Только федеральный бюджет не может одновременно решать задачи перевооружения, хозяйственной деятельности, образования, здравоохранения, ЖКХ на местах, в каждом населенном пункте. Нужны иные внебюджетные источники финансирования, но о них ведь, кажется, никто не говорит. Я боюсь, что рано или поздно это приведет к теме дальнейшего повышения налогов. Скажут, а снимем-ка мы с них, с бизнеса, еще денег.
Давайте сравним объемы рынков ценных бумаг в России и в США. Особенно показательны муниципальные бумаги: в США они составляют примерно 26 процентов ВВП, а у нас 0,6 процента. Как убедить тех, кто принимает решения, в необходимости новых подходов?
— Я не знаю.
— Этими графиками убедить не удастся?
— Ну им это не нужно. От субъектов федерации в свое время изменением бюджетных отношений деньги качнули в федеральный бюджет и оттуда потихонечку раздают. Опять-таки, тебе не дадут, если у тебя превышен лимит заимствований. Ну и, конечно, при сегодняшней стоимости заемных средств позволить субъектам занимать под 18 процентов годовых — значит загнать их в финансовую дыру.
Это, мне кажется, проблема предыдущего поколения, которое занималось кредитно-денежной политикой страны, та самая кубышка: не дай бог выйдут шахтеры — вот мы им принесем по пряничку.
Что касается налогов, вы правильно сказали, первый удар опять будет по предпринимателям, по компаниям. Сразу кинутся повышать налоги, заставлять повышать кадастровую стоимость объектов и так далее. Это будет очень непопулярный шаг, но его придется сделать в той ситуации. Тогда и начнется реальная демократия, когда обострится осознание людьми своих прав и обязанностей, людям станет понятно, кто за что должен отвечать.
Времени осталось немного. Без изменения кредитно-денежной и финансовой политики двигаться вперед невозможно.
Мы хотим развивать страну, мы хотим ее видеть свободной, мы хотим стать вровень с другими нациями, которые добились колоссального прогресса за последние семьдесят лет? Если хотим, то это предполагает другой тип людей, занимающихся финансовой или налоговой политикой. Нужна смена парадигмы. Сейчас мы живем в государственной парадигме, которая не подразумевает никаких улучшений. Да, есть стабильный рост, вблизи нуля. К сожалению, мы понимаем, что скоро, ну не совсем скоро, а года через четыре, этому придет конец. За сланцевым газом пойдет сланцевая нефть, рынки открыты. Безусловно, мы не сможем конкурировать в открытой экономической системе, в которой мы оказались после вступления в ВТО, например, с предпринимателем из Кореи, для которого заимствование стоит пять процентов, или с предпринимателем из Великобритании, для которого оно стоит меньше трех процентов. Я говорю о семи-восьмилетних деньгах. Наши ресурсы — электроэнергия, транспорт, топливо, тот же газ — сопоставимы по цене или даже дороже. Уровень производительности, эффективности наших трудовых ресурсов значительно ниже. Мы находимся в предкризисной ситуации, в которую завели себя сами. В том числе такой финансовой политикой.
— Очень важный тезис. Много пугают второй волной мирового кризиса, но ведь она здесь ни при чем.
— Нет, абсолютно.
— Это наши внутренние проблемы. Более того, я считаю, что и первый кризис 1998 года был неизбежен. Другое дело, что мировой кризис резко наши проблемы обострил.
— Тот кризис был очень полезен. Смотрите: государство, когда его немного встряхнуло, резко ушло от этой парадигмы «все в кубышку». Оно начало смотреть, как поддержать предприятия. Многие отрасли, которые подтолкнули тогда при помощи политических решений, которые принял Путин, и сейчас успешно развиваются. Автомобилестроение цветет и пахнет. Да, мы, может быть, отстаем в создании компонентных производств, новых материалов. Но опять-таки, одна из причин этого — высокая стоимость заемных средств.
— Как сменить парадигму, как выработать новый политический курс? Это проблема демократического свойства?
— Я бы на демократию сейчас не полагался. Сейчас нужно 100–150 подготовленных, опытных управленцев, ответственных, честных, лояльных стране.
— На какие должности, государственные?
— На все основные должности — и в государственных компаниях, и в частных. Мы все в одной лодке. Безусловно, нужно наводить порядок в образовании, в медицине, никого не устраивает нынешнее положение дел. Людям совесть нужно иметь. Совесть проснется, и у нас все встанет на свои места.
— Мало людей с совестью?
— Критерии, видимо, немножечко начали, так сказать, сжиматься.
— Значит, бояться надо не мифической второй волны мирового кризиса, а совсем другого?
— Да. Бояться нужно того, что мы так и отстанем в производительности труда, скорости обновления основных фондов, скорости создания новой продукции. Сейчас многие страны, натренированные в жестких условиях, столкновениях и подготовившие себя к изменениям, сделают следующий шаг. А мы отстанем еще больше. И наше население нам будет говорить: ребята, что вы нам мозги пудрите, посмотрите, мы выезжаем в Турцию — передовая страна. А сейчас уже и Китай. Это же немыслимо было лет пятнадцать назад, но сейчас это нам урок.
— Урок, что можно сделать за пятнадцать лет?
— У нас можно и за три года многое сделать. Например, снизить стоимость долгосрочных заимствований до пяти—пяти с половиной процентов. То, о чем говорил президент в своих указах. Это не одно решение, нужно серьезно заниматься финансовой системой, созданием региональных банков, долговым рынком, налоговым законодательством, модернизацией бюджетных отношений. Это можно сделать, но для этого нужно начинать работать.
http://expert.ru/expert/2012/40/zamyisel-kapitala/?n=7743http://expert.ru/2012/09/27/demokratiya/
